Тысячи людей вышли на улицы Дамаска утром 1 октября 1918 года, чтобы приветствовать армию повстанцев, входившую в освобожденный город. После поражения войск Турции древний сирийский город перешел под контроль арабов. Приветствовали не только победивших сородичей, но и молодого англичанина, который - одетый в развевающееся платье бедуинов - ехал среди них верхом. Восстание и его британский руководитель стали неразделимы.

Воспитание воина

Семью, в которой родился 16 августа 1888 года Т. Э. Лоуренс, вряд ли можно назвать типичной для викторианской Англии. За четыре года до этого Томас Чэпман оставил в Дублине свою жену и четырех маленьких дочерей ради гувернантки девочек Сары Мейден. Поселившись в Оксфорде под вымышленным именем Лоуренс, чета обрела внешнюю респектабельность, и в течение следующих девяти лет у них родилось четверо сыновей. Их второй, очень чувствительный сын Томас Эдуард на протяжении всей своей жизни остро переживал из-за того, что он незаконнорожденный.

В возрасте 12 или 13 лет юный Лоуренс сломал ногу. То ли из-за плохо сраставшегося перелома, то ли из-за перенесенной в юношеском возрасте свинки мальчик перестал расти, достигнув роста примерно 165 см; из-за непропорционально большой головы, он казался еще ниже. Осенью 1907 года Лоуренс поступил в Колледж Иисуса Оксфордского университета. Может быть, для того, чтобы компенсировать свой маленький рост, Лоуренс выработал некоторые причудливые привычки, и среди них резкий нервный смех, который многим казался неприятным. В мужском мире он казался асексуальным, если не женоподобным.

В Оксфорде на Лоуренса огромное влияние оказал Дэвид Джордж Хогарт, археолог, специалист по Ближнему Востоку. Хогарт убедил его писать дипломную работу по военной архитектуре крестоносцев и снабдил студента подробными инструкциями, когда тот в июне 1909 года отправился на Ближний Восток для исследования. Путешествуя по Сирии пешком в одиночестве, «живя как араб среди арабов», Лоуренс влюбился в эту землю и ее людей. Вернувшись в Оксфорд, он сдал с отличием экзамен по истории и окончил университет летом 1910 года.

По рекомендации Хогарта Лоуренс был включен в археологическую экспедицию, проводившую раскопки в Каркемише, древних руинах на западном берегу реки Евфрат. Большую часть следующих четырех лет он провел в Сирии. Это были, как он говорил позже, счастливейшие годы в его жизни. Он быстро загорел на горячем солнце и научился управлять 200 рабочими, которые находились под его началом, болтая и шутя с ними на их родном языке. Но глубокий интерес Лоуренса к этому региону объяснялся не только археологией; незадолго до января 1914 года он становится шпионом.

Шпионаж в пустыне

С середины XIX века Османскую империю называли «больным человеком Европы». В то время как Германия, Франция и Россия жаждали доминировать вместо разваливавшейся империи на Ближнем Востоке, Великобритания решила обеспечить свои интересы. Захватив в 1882 году Египет, англичане контролировали Суэцкий канал, жизненно важный путь в Индию. Но им необходимо было также контролировать и направлять политическую активность на восточном побережье Суэцкого залива и Красного моря.

Когда известия о восстании Хусейна в июне 1916 года достигли Каира. Лоуренс писал домой, как хорошо «помочь немного в создании новой нации». В октябре его послали в Хиджаз на встречу с арабскими повстанцами. Достопочтенный Хусейн вполне справлялся с ролью духовного лидера, но был слишком стар, чтобы возглавить войска. Первого. второго и четвертого из его сыновей Лоуренс считал «слишком непорочным», «слишком умным» и «слишком холодным». Зато третий сын Хусейна Фейсал был. по словам Лоуренса, «человеком. для поисков которого я приехал в Аравию, - лидером, который приведет арабское восстание к славной победе». Товарищи по оружию - низенький белокурый англичанин и высокий смуглый араб - рука об руку шли к славе в течение следующих двух лет.

 

Вильгельм Вассмусс - немецкий Лоуренс
Биографии Т. Э. Лоуренса и Вильгельма Вассмусса, германского офицера связи в Персии в Первую мировую войну, содержат удивительные параллели. Хотя официально Персия [нынешний Иран] сохраняла нейтралитет в войне, она фактически была разделена на российскую и британскую сферы влияния: российские войска оккупировали города на севере, а британцы обосновались на побережье залива к югу. В этой потенциально «горячей точке» в январе 1915 года появился Вильгельм Вассмусс, бывший германский консул в порту Бушир. Задачей Вассмусса, знавшего язык и обычаи персидских племен, было возбудить ненависть к англичанам и спровоцировать восстание. Это заставило бы англичан отвлечь войска из других районов боевых действий и, возможно, позволило бы германо-турецкой группировке нанести удар в направлении Индии.		Вследствие усилий Вассмусса и других агентов немецкое влияние вскоре стало преобладающим. Но два вторжения турок в Персию в начале 1916 года были остановлены русскими, а в марте англичане организовали местную армию для наведения порядка на юге. Лишившись денежных средств, Вассмусс закончил свою миссию осенью 1917 года. К этому времени турки ушли из Персии, большевистская революция покончила с российской интервенцией и Персия находилась в состоянии хаоса. К концу войны в ноябре 1918 года страна оказалась под контролем Великобритании. В следующем году англичане подписали договор с Персией, который укрепил власть Британии. Что касается Вассмусса, то, вернувшись домой в Берлин, он пришел к печальному выводу, что его усилия не помогли становлению независимости Персии.
	К началу Первой мировой войны Персия стала для Европы яблоком раздора. Лишь такие памятники, как мечеть в Исфахане, напоминали о былой славе страны.

 

«Оренс»: идти до конца

Чтобы завоевать доверие арабов. Лоуренс стал одеваться в национальное платье и научился выдерживать по многу часов на спине верблюда. «Если вы надеваете арабские вещи, - писал он, - идите до конца. Оставьте своих английских друзей и привычки на берегу и полностью погрузитесь в арабские обычаи». Принятие им арабского образа жизни победило обычную подозрительность кочевников, которые приветствовали его приезд в лагерь многократными выкриками «Оренс! Оренс!» - так они произносили столь чуждое их языку имя.

В сопровождении Лоуренса и свиты из 25 слуг и телохранителей Фейсал начал наступление, которое завершилось в Дамаске. С помощью Лоуренса он разработал стратегию, соответствовавшую рельефу местности и боевым возможностям его воинов. Продвигаясь в глубь Аравийского полуострова, повстанцы вели партизанскую войну, которая приводила в ужас врагов и привлекала в их ряды сторонников из других племен. Они обходили турецкие опорные пункты, чтобы снова и снова наносить удары по железной дороге Хиджаза, взрывая мосты и рельсовый путь, пуская под откос поезда, выводя из строя локомотивы.

В январе 1917 года был захвачен порт Ваджх на Красном море, а со сдачей Акабы в июле кампания в Хиджазе закончилась победой арабов. Британский командующий в Каире внезапно осознал, что восставшие арабы связывают больше турецких войск, чем англичане. С этих пор войско Фейсала стало правым флангом союзной армии генерала Алленби, пробивавшейся на север через Палестину.

Дважды в 1917 году Лоуренс совершал опасные секретные рейды за вражеские позиции, чтобы поднять мятеж арабов в Сирии. В ноябре в селении Дераа он был ненадолго задержан турками, которые, по всей видимости, не установили его личность. То, что там произошло, до сих пор остается предметом противоречивых суждений.

По версии, изложенной в его послевоенных мемуарах «Семь столпов мудрости», Лоуренса подвергали ужасным пыткам и сексуальному насилию. Эта трагическая повесть была отвергнута видным американским историком как «крайне неправдоподобная»; однако один из товарищей-офицеров Лоуренса вспоминал, что тот вернулся из Дераа очень удрученным и утверждал, что он пережил какой-то «кошмарный сон». И тем не менее через три недели после возвращения из Дераа Лоуренс достаточно оправился, чтобы 9 декабря 1917 года отправиться с Алленби в Иерусалим.

В течение 1918 года союзники продолжали продвигаться на север, а Лоуренс и арабы оставались у них на правом фланге. При подготовке штурма Дамаска в сентябре под командованием у Алленби было 250000 человек. Хотя у турок номинально были примерно равные силы, 3000 арабов связывали 50000 противника к востоку от Иордана, в то время как еще 150000 турецких войск были разбросаны по Месопотамии в напрасных попытках сдерживать выступления других арабских племен. Имея, таким образом, превосходство в силах пять к одному, Алленби уверенно шел к победе 1 октября.

 

После победы в Хиджазе арабы стали выполнять более традиционные военные задачи на правом фланге союзных армий, продвигавшихся на север через Палестину; (вверху) настороже в окопах в пустыне.

 

Великодержавная политика

Война заканчивается, появляется легенда

За два года до этого великие княгини Милица и Анастасия познакомили их с божьим человеком по имени Григорий Ефимович. По рассказам этих двух женщин, жен кузенов Николая, Григорий обладал чудесным даром целительства. По их настоянию императорская чета призвала Григория Распутина во дворец, позаботившись о том, чтобы его визит не был замечен дворцовой стражей. Около полуночи в спальне наследника появился человек неистового вида, с темными с проседью волосами и спутанной бородой.

Упав на колени, Григорий помолился перед святой иконой. Потом он поднялся, осенил крестом царевича, провел грубой рукой по пылающему лбу мальчика и сказал глубоким мелодичным голосом: «Теперь не бойся, Алексей, все будет хорошо. Завтра ты снова будешь здоров». Успокоив восхищенного мальчика сибирскими сказками, он ушел. «Верьте в силу моей молитвы, - сказал Григорий встревоженным родителям, - и ваш сын будет жить». Алексей выздоровел, и Николай II и Александра Федоровна возблагодарили Бога за то, что он послал им святого с таким замечательным целительным даром.

Беспутный

В сущности, о жизни Григория Ефимовича до его появления в Санкт-Петербурге во второй половине 1903 года известно очень мало. В то время ему было между 33 и 40 годами, он был сыном крестьянина из Сибири, и в родном селе его прозвали Распутиным. О его пьянстве, драках, пирушках с беспутными женщинами ходили легенды. Но вдруг он на несколько месяцев отправился в монастырь и вернулся оттуда «старцем» - странствующим святым человеком, который должен был жить в бедности и одиночестве, посвятив себя утешению других в горестях и духовных сомнениях.

Но враги Распутина позже говорили, что он был членом нелегальной секты хлыстов, в которой религиозные страсти выражались в ночных оргиях. Это вполне соответствовало бы оригинальной философии нечестивого монаха, потому что Григорий проповедовал, что спасения можно достичь, лишь поддавшись греху, а потом покаявшись.

Распутин - он не отказался от этого имени - имел жену, которая родила ему четверых детей. Один из его сыновей умер в младенчестве; второй был слабоумным и оставался с матерью в сибирской деревне. Но после, завоевав влияние при дворе, самозваный старец привез в Санкт-Петербург двух своих дочерей, и они жили и воспитывались там.

Странник при царском дворе

Странный старец впервые приехал в Санкт-Петербург в 1903 году и представился как кающийся грешник отцу Иоанну Кронштадтскому, самому уважаемому священнослужителю в городе. Отец Иоанн и другие священнослужители были поражены смирением, искренностью п проповедническим даром Распутина; они ухватились за него как за инструмент воздействия на неграмотное российское крестьянство. Вскоре Распутин был принят в придворных кругах и в 1905 году представлен двумя великими княгинями царю и царице.

Противник войны

Роковое приглашение

Возглавил заговор 29-летний князь Феликс Юсупов, наследник самого большого состояния в России, женатый на племяннице царя. Большой, как и старец, любитель кутежей, он часто встречал Распутина в известных злачных местах Санкт-Петербурга; однажды князь обращался к нему по поводу какого-то недомогания. В конце декабря 1916 года Юсупов пригласил Распутина на послеполуночный ужин к себе во дворец.

Обычно неряшливый старец по этому случаю вымылся дешевым мылом и оделся в расшитую шелковую рубаху и бархатные штаны. Но когда он приехал в юсуповский дворец, князь повел его в небольшую комнату нижнего этажа. В верхнем этаже еще четыре заговорщика завели фонограф, чтобы имитировать шум приема, на котором, как сказали Распутину, была временно занята хозяйка дома. Пока они ожидали вдвоем, князь Феликс усиленно потчевал старца начиненными цианистым калием пирожными, уговаривая запивать их вином, также отравленным. К ужасу и замешательству князя, у Распутина не было заметно никаких признаков отравления от дозы, достаточной, чтобы убить несколько человек.

Через два с половиной часа князь извинился и пошел посмотреть, как проходит «вечер» наверху. Посовещавшись с другими заговорщиками, Юсупов вернулся со спрятанным пистолетом. Указав Распутину на распятие на стене, князь приказал ему молиться и выстрелил ему в упор в спину. Когда Распутин повалился на белую медвежью шкуру, в комнату вбежали остальные заговорщики. Один из них, врач, торжественно объявил, что их жертва мертва.

Пока убийцы поздравляли друг друга, старец открыл глаза, вскочил на ноги и, с трудом ковыляя, поднялся по ступенькам во двор. Но прежде чем он добрался до ворот, один из заговорщиков снова выстрелил ему в спину и в голову. Юсупов бил упавшее тело дубинкой, пока не исчезли все признаки жизни. Завернутое в парусину и обвязанное веревками тело Распутина бросили в прорубь на Неве. Когда через три дня труп был вытащен из реки, в легких Распутина обнаружили воду - значит, когда его бросали в прорубь, он был еще жив.

Известие о смерти Распутина вызвало ликование на улицах Петербурга. Князь Юсупов и другие заговорщики были высланы, отправлены на военную службу или прощены. Но последнее слово осталось за Распутиным. В последний месяц своей жизни он писал Александре Федоровне, предсказывая, что никто из членов ее семьи не переживет его больше, чем на два года. В марте 1917 года Николая II вынудили отречься от престола. Шестнадцать месяцев спустя Николай II, Александра Федоровна, Алексей и четыре его сестры были, по сообщениям, казнены большевиками, захватившими власть в России.

Порядочные женщины осмеливались бросить взгляд на странный ритуал только из-за оконных занавесок. Хотя сейчас лорд Джордж Гордон Байрон лежал мертвый в гробу, обтянутом черным бархатом, высшее общество по-прежнему продолжало избегать его.

В течение четырех дней катафалк, который теперь сопровождали только служащие похоронного бюро, величественно продвигался на север к Ноттингему. Во встречавшихся по пути маленьких городках собирались простые люди, чтобы выразить свое почтение. Они, несомненно, удивлялись, что

этому самому популярному поэту того времени было отказано в чести быть похороненным в «Уголке поэтов» Вестминстерского аббатства. Вместо этого его телу предстояло быть погребенным в семейном склепе скромной церкви возле его родового поместья.

Байрон умер в возрасте 36 лет, более 15 лет его обожали и презирали, боялись и пытались превзойти. Его идеи и поведение как личности предвосхитили формирование свойственных нашему XX веку концепций национальной и личной независимости.

Распутство было почти что фамильной чертой, и ему часто с восторгом предавались в Ньюстедском аббатстве, поместье - бывшем монастыре площадью 1,2 гектара, захваченном королем Генрихом VIII в результате его победы над римской католической церковью в XVI веке. Дед Байрона, конкистадор и адмирал, известный как Джек Непогода, пришел в такой ужас от пороков своего сына Джона - возможно, включавших и кровосмешение, - что лишил его наследства. Но Безумный Джек, как называли его сына, сбежал с богатой женщиной. Она и двое ее детей умерли во Франции, но дочь Августа выжила и сыграла в жизни поэта немаловажную роль.

Выходивший победителем из любых схваток Безумный Джек вернулся в Англию, где посватался к зажиточной, но крайне непривлекательной шотландке по имени Кэтрин Гордон и женился на ней. Новый брак не положил, однако, конца его разгульной жизни. Его несчастная жена страдала резкими перепадами настроения. В такой странной семье и родился 22 января 1788 года Джордж Гордон. будущий лорд Байрон.

Ребенок родился «в сорочке», или в оболочке плода, и пораженный дисплазией, в результате которой усохшая мышца икры привела к уродливому искривлению его правой ноги. «Сорочка» была безобидна и легко снялась, но впоследствии, казалось, Байрон с наслаждением говорил о ней как о предзнаменовании проклятой судьбы. Искривленная нога стала для него травмой на всю жизнь, создавая жестоко нелепый контраст с его прекрасным лицом, вошедшим в легенду.

Его детство было омрачено мучительной болью, потому что его легковерная мать платила шарлатанам-знахарям за то, чтобы они растягивали и удлиняли его мышцы. Как бы компенсируя свой физический недостаток, юноша с помощью нелегких тренировок стал непревзойденным боксером, наездником и пловцом. Для того чтобы скрыть хромоту, он выработал особую скользящую походку.

Безумный Джек ушел из дома, когда мальчику было два года, поэтому ребенок был полностью во власти материнских непредсказуемых настроений и безрассудных требований. Тем временем титул пэра и аббатство Ньюстед унаследовал его двоюродный дед. Брошенный женой из-за своих сексуальных похождений, дед лишил своего сына наследства за то, что тот глупо женился по любви, а не по расчету. Его собственное финансовое положение было настолько напряженным, что в разрушавшемся аббатстве он развлекался тем, что устраивал тараканьи бега. Тем не менее после его смерти все имущество досталось его двоюродному внуку в целости и сохранности. В возрасте десяти лет Джордж Гордон стал шестым лордом Байроном.

Проникнувшись сознанием собственной важности, юноша стал надменным, своевольным учеником в подготовительной школе Хэрроу, а потом и яростным бунтарем в Кембриджском университете. Но одновременно он с невероятной легкостью писал стихи и в 1807 году, будучи еще студентом Кембриджа, опубликовал свой первый поэтический сборник «Часы досуга». В университете же стало ясно, что он обладает необычной способностью приобретать преданных друзей и страстных любовниц.

Девушка в мешке

Прославленный и обласканный в Кондоне

Отчасти в результате многолетних горячих призывов Байрона общественное мнение в Англии и других странах Западной Европы перешло на сторону боровшегося за свою свободу народа Греции. Была собрана определенная сумма денег, и когда Лондонский комитет помощи Греции обратился к Байрону с просьбой об активном участии, тот охотно согласился.

16 июля 1823 года Байрон вышел в море на зафрахтованном судне «Геркулес», оснащенном двумя орудиями и груженном медикаментами, оружием и боеприпасами. В долгом путешествии из Италии в Грецию меланхолия Байрона испарилась.

Не раз Байрон с риском для жизни брал на себя принятие решений, предупреждал мятеж и устанавливал мир между соперниками в лагере повстанцев. Но то, чего не смогли сделать люди и пушки, сделала природа. Промокнув однажды под холодным дождем, Байрон подхватил затяжную лихорадку. Убеждая врачей не пускать ему кровь, что было общепринятым методом лечения того времени, он пошутил: «Ланцетом убито больше людей, чем пикой». Однако его не послушались, и от так называемого лечения его состояние, естественно, ухудшилось. Его мучения продолжались несколько недель. Перед концом он прошептал врачу: «Так вы действительно думаете, что я опасаюсь за свою жизнь? Что мне ее жалеть? Разве я не получил от нее всех возможных и невозможных удовольствий?»

Лорд Байрон умер 19 апреля 1824 года, в годовщину смерти Аллегры.

1 июля 1559 года, во время рыцарского турнира, в котором принимал участие король, по странной случайности пика его противника, графа де Монтгомери, пробила золотой шлем короля и попала ему в левый глаз. Расщепившись, пика нанесла королю вторую рану - в горло, и, промучившись десять дней, Генрих умер. В этот период он стал - и навсегда остался - единственным одноглазым правителем Франции.

И тут с трепетом вспомнили слова Нострадамуса. Занимая непримиримую позицию по отношению к волшебникам и колдунам, руководители римской католической церкви намеревались сжечь этого предсказателя на костре. Крестьяне, считавшие, что предсказание было на самом деле проклятием, сжигали его изображения. Только заступничество овдовевшей королевы Екатерины Медичи спасло его от расправы.

Герой эпидемии

Мишель де Нотрдам, самый неоднозначный пророк в истории, родился в декабре 1503 года в Сан-Реми в Провансе. Выбирая профессию, он решил стать врачом. Однако его учеба прервалась из-за эпидемии бубонной чумы, охватившей юг Франции в 1525 году. Мишель храбро ездил на вызовы, оказывая помощь жертвам этой необыкновенно заразной болезни. Тем не менее через четыре года, когда он закончил учебу, ему не хотели выдавать лицензию на практику в связи с обвинениями завистливых коллег. И только благодарность крестьян и уважение однокурсников привели к восстановлению его прав.

Открыв в 1533 году частную практику в городе Ажен на реке Гаронна, он женился на молодой женщине. Они растили сына и дочь, когда в их жизнь вмешалась святая инквизиция. Нострадамусу (как он теперь себя называл) приказано было предстать перед церковным судом якобы за то, что он позволил себе неуважительное замечание о статуе Девы Марии. Когда же он вернулся, то обнаружил, что новая вспышка чумы унесла жизни его жены и обоих детей. В последующее десятилетие сострадательный врач, работая на выездах, приобрел репутацию чудотворца. Он заслужил пожизненную пенсию и поселился в Салоне, где открыл дело по производству снадобий и женился на богатой вдове, которая родила ему шестерых детей.

Открытия на чердаке

Теперь, когда Нострадамус был материально обеспечен и у него уже не было острой необходимости работать врачом, он обратился к занятиям мистикой. Он превратил свой чердак в астрономическую обсерваторию, где, взобравшись на треногу, созерцал звездный свод небес, утверждая, что секреты будущего ему раскрывает «внутренний свет и голос».

Вначале он помещал свои предсказания на страницах альманахов, которые начал печатать в 1550 году. Однако со временем он полностью утратил интерес к такому приземленному занятию, как предсказание погоды и смены фаз луны.

Советник королей

В условиях царивших тогда во Франции волнений и беспорядков было немало людей, считавших, что нечего ждать, пока история докажет правоту врача-провидца. Одной из них была королева Екатерина Медичи, которой достаточно было предсказания Нострадамуса о ее покойном муже. Несомненно, не без ее участия Нострадамус был назначен лейб-медиком при ее сыне, короле Карле IX.

Существует история о том, как Нострадамус вызвал однажды ангела по имени Анаэль и попросил его открыть в волшебном зеркале судьбы детей королевы. Зеркало показало краткое правление трех ее сыновей и целых 23 года пребывания у власти презираемого ею зятя, Генриха Наваррского. Подавленная этим известием, королева остановила магическое действо. В сущности, возможно, что Нострадамус посетил ее двор только с целью составить гороскопы для нее и ее детей. Скорее всего, он был достаточно осторожен и завуалировал неприятные предсказания с помощью допускающих неоднозначное толкование выражений, поскольку известны случаи, когда монархи наказывали предсказателей за плохие вести.

Но был в начале его жизни один эпизод, о котором Генрих сохранил светлое воспоминание. Холодными зимними вечерами пастор развлекал детей, пересказывая им истории из «Илиады», знаменитой эпической поэмы слепого греческого поэта Гомера о Троянской войне. Сердца детей трепетали от рассказов о героических деяниях Гектора и Ахилла, уловках вмешивавшихся в события богов и красоте Елены, из-за которой греки осадили великий город Трою. Когда Генриху было .семь лет, отец подарил ему иллюстрированную мировую историю, и мальчик сразу же нашел Древнюю Грецию. То, что он увидел, запомнилось ему на всю жизнь. На гравюре, изображавшей горящую Трою, Эней - как две капли воды похожий на пастора - спасал своего отца, вынося его из огня. Мальчику захотелось побольше узнать о славе и великолепии Древней Греции.

Слабое утешение от успеха

Безнадежная страсть

Равнины мифической Трои

Достойная подруга жизни

Золотой клад из бронзового века

В 1533 году Иван IV сменил на троне своего отца Василия III и стал великим князем Московским. Было ему всего три года. Еще пять лет, пока мальчик обучался государственным делам, регентом была его мать. Когда она умерла - возможно, в результате отравления, - вокруг него развернулась борьба за власть нескольких боярских кланов. В 13 лет он сделал решительный шаг, приказав взять под стражу, а затем казнить одного из своих соперников. Это был жестокий век.

Безумный самодержец

Меж тем в личной жизни Ивана Грозного царили хаос и трагедия. Несмотря на искреннюю привязанность к Анастасии, через две недели после ее смерти он объявил, что женится снова - на этот раз в поисках политического альянса на сестре польского короля Сигизмунда II Августа. Сигизмунд отказал ему, и Иван Грозный женился на Марии, дочери кабардинского князя Темрюка. Их единственный ребенок, мальчик, прожил всего пять недель, и после этого Иван уже не проявлял к жене никакого интереса. Когда умерла Мария, Иван женился в третий раз. Его жена Марфа Собакина скончалась через 16 дней, не дожив до официальной свадебной церемонии. В обоих случаях ходили слухи об отравлении.

Меньше чем через два месяца после смерти Марфы, вопреки церковным установлениям, Иван женился в четвертый раз, на этот раз на дочери одного из своих вельмож Анне Колтовской. Через

три года она была сослана в монастырь. Затем, быстро сменяя друг друга, последовали еще две жены - любовницы в глазах не одобрявшей действий царя церкви. В 1580 году Иван Грозный взял в жены боярскую дочь Марию Нагую. Через год она родила ему сына Дмитрия (сын Анастасии Дмитрий умер до этого).

В 1581 году старший сын и тезка царя, 27-летний царевич Иван, женился в третий раз. Его первых двух жен царь выгнал, не понравилась ему и третья, Елена. Когда Иван Грозный набросился на беременную невестку за нескромность ее одеяния, царевич вступился за жену. В гневе они стали кричать друг на друга, Иван Грозный нанес сыну смертельный удар по голове посохом с острым железным наконечником.

Испытывая раскаяние, Иван Грозный велел составлять список жертв своего ужасного правления, который перед его смертью в 1584 году вырос до 3000 с лишним имен. Копии этого списка, вместе с денежными пожертвованиями, были разосланы по крупнейшим монастырям России с распоряжением молиться за упокой их душ.

Капитуляция британского генерала «джентльмена Джонни» Бургойна в Саратоге через девять дней после этого сражения была первой сдачей целой армии американским повстанцам и поворотным моментом в борьбе за независимость.

Сообщение об этой победе помогло Бенджамину Франклину, представителю США во Франции, убедить французов подписать с нарождающимся государством договоры о союзе и торговле.

Стремительные атаки Бенедикта Арнольда в Саратоге приблизили желанную победу, и раненого героя торжественно встречали дома в Коннектикуте как - американского «боевого генерала». Никто из почитателей Бенедикта Арнольда не мог бы предсказать, что это было его последнее сражение или что его военной карьере суждено закончиться так бесславно.

Быстрое восхождение к военной славе

Бенедикт Арнольд родился 14 января 1741 года в Норидже, штат Коннектикут. Он был энергичным юношей, наделенным необычайной силой, ловкостью и выносливостью. В 14 лет он вступил в колониальную армию, принимавшую участие во франко-индийской войне 1754 - 1763 годов. Но привлекательность солдатской жизни быстро померкла, он дезертировал, и только юный возраст спас его от трибунала. В 21 год Арнольд владел аптекой и книжным магазином в Нью-Хейвене, а вскоре начал вкладывать средства в торговлю сахаром с Вест-Индией. В 1767 году он женился на Маргарет Мэнсфилд, которая за пять лет родила ему трех сыновей.

Когда до Нью-Хейвена дошли слухи о сражении у Лексингтона, штат Массачусетс, 19 апреля 1775 года - первом сражении Войны за независимость, - Арнольд был капитаном резерва коннектикутской территориальной гвардии. Нс теряя ни минуты, он записался добровольцем на службу и его произвели в полковники. Через десять дней добровольческие формирования достигли окрестностей Бостона. Арнольд предложил взять штурмом британский форт Тикондерога на озере Шамплейн. Объединившись с Этаном Алленом, Арнольд 10 мая взял форт, захватив так необходимые им пушки. Когда у Арнольда возникли разногласия с Алленом по поводу командования, а штат Массачусетс не возместил средств, потраченных им на эту кампанию из собственного кармана, Арнольд в июле вернулся домой. В его отсутствие умерла его жена.

Несмотря на личное горе и разочарование во властях, в августе Арнольд возвратился в Массачусетс, где был представлен новому главнокомандующему Джорджу Вашингтону. Последний с энтузиазмом воспринял его смелое предложение нанести удар по верной короне Канаде.

В то время, пока одна небольшая армия, миновав озеро Шамплейн, захватила Монреаль и стала продвигаться вниз по реке Святого Лаврентия, Арнольд повел своих людей через болота и леса штата Мэн к Квебеку. 31 декабря обе эти армии под командованием Ричарда Монтгомери пошли на штурм Квебека, но были отброшены назад, потеряв при этом почти половину личного состава. Монтгомери был убит, а Арнольд ранен в ногу. С оставшимися силами Арнольд продолжал осаду города до мая 1776 года, но, когда англичане получили подкрепление, счел благоразумным отвести свои войска.

Став к тому времени бригадным генералом, Арнольд построил флот из небольших судов, которые блокировали октябрьское наступление англичан в районе озера Шамплейн. Британская стратегия подразумевала отрезать Новую Англию от среднеатлантических и южных штатов и таким образом подавить восстание по частям. Арнольд дважды способствовал сохранению колониального единства.

Уязвленная гордость

Далеко не все в военном руководстве разделяли высокую оценку, данную Арнольду Вашингтоном, и в феврале 1777 года его не повысили в генерал-майоры. а дали это звание пятерым более младшим офицерам. Только личная просьба главнокомандующего удержала Арнольда от ухода в отставку. Весной Арнольд отразил британское вторжение в Коннектикут, за что был запоздало произведен в генерал-майоры. Однако по должности он не стал начальником над пятью ранее произведенными в генералы офицерами, что отравило гордому Арнольду всю радость от награды.

Но этот удар по самолюбию был мелочью по сравнению с тем, что последовало за ним. Континентальный Конгресс начал расследование того, как Арнольд распоряжался финансами во время канадской кампании 1775 - 1776 годов. Он не смог отчитаться за 55000 из 66671 доллара, ассигнованных на эту экспедицию, объяснив это тем, что у него не было казначея, который вел бы «такое множество расчетов». В свою защиту Арнольд сказал, что на практике для того, чтобы заплатить солдатам, он нередко использовал свои личные средства. 11 июля 1777 года он подал прошение об отставке из армии. В тот же самый день Конгресс получил письмо от Вашингтона, в котором главнокомандующий писал, что для подавления новой попытки англичан под командованием Бургойна расколоть колонии он нуждается в «активном, смелом офицере». Таким человеком, несомненно, был Бенедикт Арнольд.

Арнольд забрал свое прошение об отставке и вступил в армию Горацио Гейтса, успев разделить успех при Саратоге в октябре. В награду за его роль в победе Конгресс восстановил его старшинство по должности. После того как его. ранило в ту же ногу, что и два года назад у Квебека, Арнольд отправился домой на лечение.

К маю 1778 года Арнольд поправился и смог присоединиться к армии Вашингтона в Вэлли-Фордж и в следующем месяце, когда англичане покидали Филадельфию, был назначен военным комендантом будущей американской столицы. Он купил роскошный дом, завел несколько слуг и стал разъезжать в элегантном экипаже, позволяя себе удовольствия, которые нельзя было приобрести на его офицерское жалованье.

Где-то в середине лета он повстречал 18-летнюю Пегги Шиппен. Она наслаждалась британской оккупацией и была в ярости, когда ей не разрешили присутствовать на прощальном балу в честь генерала Хоу. Ей особенно недоставало молодого красавца-офицера, капитана Джона Андрэ, который писал стихи, неплохо рисовал и сопровождал ее на многочисленные званые вечера. Однако уже к ноябрю она стала обращать внимание на ухаживания Арнольда. Несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, 8 апреля 1779 года Арнольд и Пегги Шиппен поженились.

Но над головой Арнольда сгущались тучи. В феврале Совет Пенсильвании выдвинул против него серьезные обвинения в злоупотреблении служебным положением. Среди них было обвинение в том, что Арнольд дал незаконное разрешение на разгрузку захваченного капера «Прелестная Нэнси» и реквизировал 12 армейских фургонов для перевозки его груза в Филадельфию, получив половину доходов с этой сомнительной сделки.

5 мая возбужденный Арнольд писал Вашингтону: «Если Ваше превосходительство считает меня преступником, ради Бога, пусть меня немедленно судят и, если я буду признан виновным, казнят. Я не хочу снисхождения; я только прошу справедливости». Он потребовал, чтобы его дело рассматривалось военным трибуналом.

Однако военный трибунал вынес свой вердикт только 26 января 1780 года: Арнольд был признан виновным по двум из восьми пунктов обвинения и подлежал наказанию в форме порицания со стороны главнокомандующего. Выговор Вашингтона был очень сдержанным. Выдачу разрешения он признал «крайне предосудительной», а использование фургонов - «неблагоразумным».

Через несколько дней после того, как он написал свое страстное письмо Вашингтону, - и задолго до решения трибунала - Арнольд вступил в тайную переписку с англичанами. Он обговаривал цену своего предательства с Джоном Андрэ, который был теперь майором и служил в Нью-Йорке адъютантом британского главнокомандующего сэра Генри Клинтона.

Через много лет Арнольд пытался объяснить, что в этом конфликте для перехода на другую сторону у него были веские основания. Это и сомнения в способности американцев добиться независимости, и возражения против того, что он считал тиранией Конгресса, и возмущение союзом с Францией. Историки же добавляют более личные и менее бескорыстные мотивы: задетое самолюбие, затаенное чувство обиды на неоднократные обвинения в злоупотреблении служебным положением и потребность в деньгах, которые позволили бы ему жить на широкую ногу.

В одном из своих первых писем к Андрэ - зашифрованных и посланных через посредников - Арнольд ясно дал понять, что он ожидает оплаты. Была упомянута сумма 10000 фунтов. Сведения о передвижении американских войск и дислокации французского флота, которые послал Арнольд тем летом, оказались не тем, что было нужно англичанам. «Нам нужно добыть точный план Вест-Пойнта», - написал Андрэ Арнольду в конце июля.

Быстрое наказание и горькая награда

Джона Андрэ судили как шпиона, признали виновным, и 2 октября 1780 года он был повешен. В просьбе заменить повешение расстрелом, как это положено офицеру, ему было отказано.

Что же касается Арнольда, то для него за краткосрочной выгодой последовали годы разочарований. Прибыв в Нью-Йорк, перебежчик получил гораздо меньше, чем он ожидал получить за сдачу Вест-Пойнта, но тем не менее вполне приличную сумму - около 55 000 долларов. Клинтон быстро . сделал его бригадным генералом периферийных войск и послал в мародерскую экспедицию в штат Виргиния, где губернатор Томас Джефферсон назначил за его поимку награду в 5000 фунтов. В сентябре 1781 года он вновь запятнал свою репутацию, когда, возглавив рейд против своих бывших соседей, поджег город Нью-Лондон. Через два месяца после того, как Корнуоллис потерпел поражение у Йорктауна, что положило конец Войне за независимость, Арнольд вместе со всей семьей отплыл в Англию.

В остававшиеся 20 лет жизни ему пришлось узнать, что англичане презирали его за предательство не меньше, чем американцы. Трижды Арнольд предлагал Великобритании свои услуги в период наполеоновских войн - и трижды его предложение отклонялось. Арнольд жаловался жене, что ему не дают достойно умереть смертью солдата. Хотя ему был дарован значительный земельный надел в Канаде, после своей смерти в Лондоне 14 июня 1801 года он оставил долг в 5000 фунтов.

Спустя два месяца после того, как Скотт покинул Англию, Амундсен отправился от берегов Норвегии в научную экспедицию в район Ледовитого океана.

В Антарктику

Собаки, пони, мотосани

Для штурма Южного полюса Скотт снабдил свою экспедицию пони, а также ввел новшество - моторизованные сани. Сани предполагалось использовать для перевозки тяжелого снаряжения. Пони и собаки должны были следовать вплоть до нижних отрогов ледника, вдоль которого планировалось осуществить опасный подъем на гряду Трансантарктических гор. По мере того как силы животных будут иссякать, их предполагалось забивать, а мясо припрятывать про запас, на обратный путь.

Вера Скотта в то, что пони окажутся хорошим подспорьем собачьим упряжкам, оказалась необоснованной. Животные то и дело вязли в рыхлом снегу, и их приходилось слишком часто вытаскивать. И наконец, по сравнению с экспедицией Амундсена, англичане значительно хуже владели техникой езды на собачьих упряжках.

Роковой выбор?

Скотт не стал заранее называть имен тех троих, кого собирался взять с собой на решающий бросок к Южному полюсу. Он хотел выяснить, кто окажется в лучшей форме к тому моменту, когда надо будет принимать решение. 20 декабря Скотт отослал четверых из 11 остававшихся с ним членов группы обратно, к заливу Мак-Мердо, а 3 января 1912 года выступил с удивительным заявлением: в отряде будет пятеро участников. На последнем этапе вместе со Скоттом должны пойти его напарник по прежней экспедиции Эдвард Вильсон, капитан Лоренс Отс, лейтенант Генри Бауэрс и матрос Эдгар Эванс,

Когда пятеро остающихся попрощались с тремя отправляющимися в обратный путь, от Южного полюса их отделяло всего 270 километров. Каких-нибудь десять-одиннадцать дней несложного пути по высокогорному плато - и они у цели. «Думаю, все будет в порядке», - написал Скотт в письме, отправленном жене. Больше всего его воодушевляло отсутствие следов пребывания норвежцев; предполагалось, что Амундсен также последует по маршруту, проложенному в 1908 - 1909 годах Шеклтоном.

«Жуткое место...»

6 января группа Скотта пересекла отметку, на которой вынужден был повернуть назад Шеклтон. Однако стояла необычно холодная для разгара лета погода; снег был слишком рыхлым для беспрепятственного передвижения. «Я никогда так не выматывался», - горько заметил в дневнике обычно стоически переносивший трудности Скотт.

Он вывел свой отряд на маршрут 16 января после обеда. Два часа спустя Бауэрс заметил впереди чужеродный предмет; им оказался флаг на мачте, закрепленной над треугольной палаткой. Норвежцы их опередили. На следующий день нетвердым почерком Скотт вывел на странице своего дневника заголовок «Полюс» и посетовал, что после шока от неожиданного открытия в ту ночь никто не сомкнул глаз. «Великий Боже! Это жуткое место, - добавил он, - и особенно для нас, столько сил тщетно потративших на то. чтобы добраться сюда и не ощутить радости первооткрывателей».

Амундсен с четырьмя спутниками достигли Южного полюса на лыжах и собачьих упряжках 14 декабря 1911 года, за месяц до прибытия Скотта. Следуя другим маршрутом, они потратили на дорогу на 21 день меньше, чем англичане. В отличие от англичан норвежцам погода благоприятствовала, и они в среднем проходили по 30 километров в день. Во многом победа определялась превосходным управлением собачьими упряжками.

В 17 километрах от цели

Отс молча переносил страдания - его ноги были поражены гангреной. Он понимал, что может лишь задержать продвижение своих товарищей. Утром 16 или 17 марта Отс попросил, чтобы его оставили лежать в спальном мешке. Все отказались и заставили его пройти еще несколько километров. На следующее утро Отс поднялся и заявил, что «собирается выйти на некоторое время». Остальные понимали, что он идет навстречу собственной смерти.

Трое оставшихся исследователей в последний раз разбили лагерь 19 марта, всего лишь в 17 километрах от «однотонного склада». Правая нога Скотта была так отморожена, что в лучшем случае оставалось надеяться только на ампутацию. Бауэрс и Вильсон предложили добраться до цели и вернуться с едой и топливом, но из-за бурана не смогли выйти из палатки. «Конец уже близок, - написал Скотт 29 марта. - Жаль, но боюсь, что больше ничего не напишу».

7 марта 1912 года в Лондон пришло известие о триумфе Амундсена. На следующий месяц в телеграмме, пришедшей из Новой Зеландии, сообщалось, что 4 января Скотт находился примерно в 240 километрах от заветной цели. Распространилось мнение, что британская экспедиция вернется по истечении следующей антарктической зимы. В начале 1913 года миссис Скотт отправилась встречать мужа, она пересекла Соединенные Штаты и села на корабль, направлявшийся в южную часть Тихого океана. 19 февраля ее вызвали в каюту капитана и вручили телеграмму: «Поисковый отряд, высланный из Мак-Мердо, 12 ноября прошлого года обнаружил в палатке обледенелые тела капитана Скотта и двух его товарищей; они были мертвы уже около восьми месяцев».

Адольф Гитлер, вождь нацистов, не давал этой угрюмой крепости простаивать без дела. Политические противники подвергались там обработке по пути в лагеря смерти либо уничтожались прямо на месте. По удивительной превратности судьбы именно здесь содержались после войны семеро из оставшихся в живых ближайших соратников диктатора. К 1966 году все они, кроме Рудольфа Гесса, были отпущены на свободу.

Только его продолжали держать в полной изоляции от внешнего мира, хотя справедливости ради заметим, что он не высказывал желания встретиться с кем-либо из своего прошлого. Он содержался в суровом тюремном режиме, получая раз в 16 лет «новое» поношенное пальто и не имея права спать с погашенным светом, чтобы охранники могли, заглянув в глазок, наблюдать за ним ночью.

Время от времени какому-нибудь журналисту-фотографу удавалось, вооружившись телеобъективом, исподтишка запечатлеть на снимке сгорбленного, больного старика, бредущего по палисаднику во дворе громадной пустой тюрьмы. 17 августа 1987 года 93-летний Гесс наконец-таки перехитрил своих бдительных стражей и повесился на электрическом проводе.

Чем же он заслужил столь жестокое наказание и неусыпное наблюдение со стороны представителей четырех стран, бывших союзниками во время Второй мировой войны?

Фанатическая преданность

Рудольф Гесс привлек к себе пристальное внимание миллионов людей в 1941 году благодаря одному таинственному поступку. Будучи официально признанным кандидатом номер два в списке возможных преемников Адольфа Гитлера, он тайком, в одиночку, на борту маленького самолета, перелетел через Северное море в Великобританию, уверенный, что сможет убедить лидеров противника Германии в войне прекратить боевые действия на предложенных им условиях перемирия. Следовал ли он плану, одобренному Гитлером? Разочаровался ли в вожде и решил действовать самостоятельно? Лишился ли рассудка, как об этом не замедлили заявить его бывшие коллеги?

Тайна Рудольфа Гесса кроется в особенностях его характера, который удивлял и беспокоил многих задолго до этого поразительного полета. Родившийся в 1894 году, в хорошо обеспеченной немецкой семье в городе Александрия, в Египте, Гесс получил традиционное для представителей среднего класса воспитание. В 12 лет его отправили на учебу в Германию, в школу-интернат, но каждое лето он проводил с семьей в баварском поместье, построенном его преуспевающим отцом. Способный студент, он записался добровольцем в пехоту, когда разразилась Первая мировая война, и получил три ранения, в том числе ранение легкого, в результате которого он до конца дней мучился приступами удушья. Он прошел курс летной подготовки офицеров Имперского воздушного флота, но соглашение о перемирии было подписано прежде, чем ему удалось поучаствовать в воздушном бою. С фотографий на нас смотрит темноволосый, красивый молодой человек. Волевой квадратный подбородок и серьезное выражение лица свидетельствуют о склонности к размышлению.

Закаленный в войне Гесс ударился в политику. Внутренний хаос, воцарившийся в стране после унизительного поражения в первой в истории глобальной войне, поставил под сомнение саму возможность дальнейшего существования Германии как государства. Опасаясь подрывной деятельности коммунистов, провоцируемой Советской Россией, Гесс вступил в ряды «Свободного воинства», группы правоориентированных молодых людей, решивших подавить левые движения при помощи грубой силы.

Побежав в коттедж Дайан Фосси, он увидел на полу, рядом с кроватью, ее распростертое бездыханное тело; ей рассекли череп. Орудие убийства - мачете, при помощи которого лесные рабочие прорубаются через чащу, - то самое, что несколько лет назад она конфисковала у браконьеров. В комнате царил беспорядок, то ли злоумышленник что-то искал, то ли это следы борьбы Фосси, пытавшейся отразить нападение. У двери стояла рождественская елка, под ней - еще не розданные подарки для сотрудников. Было 27 декабря 1985 года.

Через четыре дня погибшую женщину похоронили на маленьком кладбище для животных, по соседству с могилами горилл, которым она посвятила жизнь. Еще через девять месяцев Макгвайру и одному из работников станции, Эммануэлю Руелекане, предъявили обвинение в убийстве 54-летней Фосси. Чернокожий работник повесился, а Макгвайр, по совету посольства Соединенных Штатов в Руанде, покинул страну до ареста. Хотя он был осужден и приговорен заочно, мало кто верил в его вину.

Дайан Фосси была личностью весьма противоречивой, хотя самые близкие друзья характеризовали ее как женщину отзывчивую, необычайно увлеченную и называли ее Королевой Обезьян.

Во многом благодаря ее усилиям восточноафриканские горные гориллы больше не относятся к видам, которым грозит вымирание. Сегодня в Национальном парке вулканов Руанды обитает по крайней мере 20 семей горилл; а в середине 70-х годов это число было вдвое меньше.

Изучая образ жизни и повадки гигантских животных. Фосси опровергла навеянный Голливудом миф об ужасном и злобном Кинг-Конге. Начав с наблюдения за кроткими гигантами с безопасного расстояния, она постепенно стала общаться с ними, имитируя их лающие, хрюкающие звуки и перенимая уникальный язык телодвижений. Так, например, она выучилась обхватывать себя руками, демонстрируя дружелюбие, и приседать так, чтобы не казаться выше вожака. Со временем животные приняли ее почти за свою, и она могла сидеть с ними часами, грызя любимый ими дикий сельдерей, и выбирать вшей у объектов своих исследований.

Дорога в Восточную Африку

«В Африке я оказалась не по велению судьбы или злого рока, - писала Дайан Фосси. - У меня было большое желание увидеть диких животных и пожить среди них в том мире, который еще не окончательно изменен людьми». Родители разошлись, когда ей было всего шесть лет, а отчим держался довольно сдержанно. Страдая от одиночества, девочка искала дружбы с животными, но ей запрещали заводить кого-либо, кроме золотой рыбки.

С мечтой стать ветеринаром пришлось расстаться, когда ей не удалось осилить экзамены по химии и физике в Калифорнийском университете. Она стала психологом и работала с детьми, перенесшими физическую или психическую травму в больнице города Луисвилла, штат Кентукки. Ее интерес к Африке вспыхнул после знакомства с юным поклонником из Родезии. Собрав по грошам деньги на поездку, она в 1963 году отправилась в Восточную Африку.

В Танзании Фосси встретилась со знаменитым антропологом Луисом Лики. Услышав, что больше всего на свете ей хочется увидеть горных горилл на склонах вулканов Вирунги, Лики спросил, интересуется ли она ими как наблюдатель или как журналист. «Все значительно серьезнее, доктор Лики, - отвечала она. - Когда-нибудь я собираюсь приехать сюда, чтобы жить и работать». Спустя несколько дней она увидела своих первых горилл. «Они были большими и внушительными, - написала она. - но совсем не безобразными». Четыре года спустя, получив грант от Национального географического общества, она основала исследовательскую станцию Карисоке.