Катарина Ланц родилась 21 сентября 1771 года в Эннеберге, что в Южном Тироле. Долгое время она служила горничной, а после вторжения французских войск генерала Бартелеми Жубера в Тироль вступила в ряды тирольской милиции.

Генерал Жубер, командуя отдельным корпусом, успешно действовал в Тироле. 20 марта 1797 года в сражении при Салурне он нанес поражение фельдмаршалу Вильгельму-Лотару фон Керпену, а 22 марта снова разбил его при Клаузене. Потом он преследовал его до реки Эйзах, а оттуда отбросил к Стерцингу. Но дальше французы продвинуться не смогли, ибо весь Тироль уже был охвачен восстанием. 31 марта Жубер был атакован объединенными силами фон Керпена, фельдмаршала Людвига фон Лаудона и тирольцев. В результате он вынужден был отступить к Виллаху, куда прибыл с боями 8 мая, потеряв в Тироле от 6000 до 8000 человек. В Виллахе Жубер присоединился к Итальянской армии генерала Бонапарта и 14 июня 1797 года возглавил одну из его дивизий.

Что же касается Катарины Ланц, то она прославилась в сражении против французов 2 апреля 1797 года при Спинге, где в числе 3000 тирольских милиционеров под командованием майора Ворндля яростно защищала кладбищенскую стену от атак французов. Делала она это с вилами в руках, ибо боеприпасы быстро закончились и тирольцы вынуждены были сражаться цепами, косами и всем тем, что оказалось под руками.

В конечном итоге Тироль был оккупирован французами, но по условиям мирного договора в Кампо-Формио его возвратили Австрии. Впрочем, в 1805 году Тироль вновь занят французскими войсками — на этот раз наполеоновскими.

Катарина участвовала в боевых действиях вплоть до заключения мира 17 октября 1797 года в Кампо-Формио.

А после Аустерлицкого сражения Тироль перешел в состав союзной Наполеону Баварии. Этот переход резко ухудшил социально-политическое положение графства. Был ликвидирован тирольский ландтаг (парламент), и страна оказалась разделенной на три округа, полностью подчиненных центральному правительству в Мюнхене. В результате в апреле 1809 года в Тироле вспыхнуло восстание, направленное против французской и баварской власти. Во главе восстания встал Андреас Гофер. Восставшие разбили франко-баварские отряды, заняли Инсбрук, а затем принудили баварскую армию к капитуляции. Но Наполеон отреагировал на это жестко: уже в мае новая французская армия вытеснила австрийцев, а к 1810 году сопротивление тирольцев было подавлено. В состав Австрийской империи Тироль был возвращен лишь в 1813 году.

И все это время имя Катарины Ланц было символом борьбы за освобождение Тироля. Ее даже прозвали тирольской Жанной д’Арк.

Умерла она в Андраце 8 июля 1854 года в возрасте 82 лет и была похоронена со всеми воинскими почестями, положенными герою войны.

Мари Шеллинк родилась в бельгийском Генте в 1757 году. Ее отец умер совсем молодым, а мать совсем не занималась дочерью, отправляя ее на улицу заниматься проституцией. Вскоре Мари была арестована и посажена в тюрьму Сен-Пьер. После освобождения она вышла замуж за Франсуа Десежера, и когда тот в 1790 году ушел в армию, она последовала за ним, переодевшись в мужчину.

Под псевдонимом она вступила во 2-й бельгийский батальон волонтеров, стала капралом, а затем сержантом. В сражении при Жемаппе 6 ноября 1792 года она показала удивительную отвагу и в бою с австрийской кавалерией получила шесть сабельных ударов. Один из ударов пришелся на правую грудь, и ее обман раскрылся, но в виде исключения и в качестве признания ее мужества она была оставлена на военной службе под настоящим именем. Став вдовой и полностью оправившись от ранения, она вернулась в строй и отличилась в сражении при Арколе в 1796 году (она даже была упомянута в приказе генерала Бонапарта). В этом же году она перешла в 8-й полк легкой пехоты, где встретила Луи Декарнэна, за которого вышла замуж.

3 апреля 1797 года она попала в плен, была перевезена в Австрию и возвратилась во Францию только в июне 1798 года. А 14 июня 1800 года она уже отличилась в сражении при Маренго.

В составе Великой армии она принимала участие в кампании 1805 года, и 2 декабря была ранена пулей в правое бедро в сражении при Аустерлице.

9 января 1806 года Мари была произведена в младшие лейтенанты (исключительный для женщины факт), участвовала в Прусской кампании 1806 года и Польской кампании 1807 года. 14 октября 1806 года она получила очередную рану в сражении при Иене.

Она вышла в отставку 20 июня 1808 года после 17 лет службы, 12 военных кампаний и 8 ранений. В тот же день она была награждена крестом Почетного легиона и военной пенсией в 700 франков.

Орден ей вручил лично Наполеон, и при этом он сказал ей:

— Мадам, получите из моих рук эту звезду храбрецов, которую вы так благородно заслужили.

Затем, повернувшись к офицерам, император добавил:

— Господа, почтительно поклонитесь этой исключительной женщине. Она олицетворяет славу Империи.

Многие историки утверждают, что Мари Шеллинк была первой в истории женщиной, получившей орден Почетного легиона за боевые заслуги. Но на самом деле все не так просто. Если военные подвиги Мари не вызывают никаких вопросов, то факт вручения ей ордена Почетного легиона в 1808 году не столь очевиден. Некоторые считают, что первой получила этот орден Мари-Анжелика-Жозефа Дюшмэн, о которой было рассказано выше (она, напомним, была представлена к ордену в 1804 году, а реально получила его в 1851 году).

«Мари Шеллинк никогда не получала орден Почетного легиона, и Наполеон лично никогда не прикреплял эту награду к груди этой женщины, равно как и к груди какой-либо другой женщины».

Плюс противники этой красивой легенды приводят следующий факт: 20 июня 1808 года Наполеон находился на юге Франции, в Байонне, так что он никак не мог производить награждение в бельгийском Генте.

С другой стороны, имеет место бесспорный факт: в 1810 году Наполеон и его жена Мария-Луиза при посещении Гента засвидетельствовали Мари Шеллинк свое почтение, а императрица подарила ей шелковое платье, брошь и серьги.

Мари Шеллинк-Декарнэн умерла 1 сентября 1840 года в Менене в возрасте 83 лет.

И все же самой знаменитой женщиной, служившей в армии Наполеона, была Тереза Фигёр. Она известна еще и под другим именем — мадемуазель Сан-Жен (Бесцеремонность). Это о ней генерал Каффарелли говорил полковнику Куломмье: «Никогда я не встречал более храброго солдата!» Это ее маршал Ожеро упомянул в рапорте: «Драгун Сан-Жен участвовала под моим начальством в кампании в Восточных Пиренеях и во многих обстоятельствах показывала храбрость, не свойственную своему полу».

Тереза родилась в Талмэ около Дижона (Бургундия) 17 января 1774 года в семье мельника Пьера Фигёра. Ее мать Клодин Виар умерла при родах, а через девять лет скончался и отец. Маленькая Тереза стала сиротой. После этого она жила в Авиньоне у своего дядюшки Жозефа Виара, бывшего пехотного младшего лейтенанта. 9 июля 1793 года, то есть в девятнадцать лет, она вступила в добровольческий легион под вымышленным именем Сан-Жен, что означает в переводе «бесцеремонная» или «не знающая стеснения», и осенью 1793 года участвовала в осаде Тулона. Там на нее обратили внимание многие ставшие известными люди: генерал Дюгоммье отечески опекал ее, сержант Жюно (тоже бургундец, будущий генерал-полковник гусар и герцог д’Абрантес) делился с ней последним куском хлеба. Сам Бонапарт отметил ее, когда она, рискуя жизнью, доставила под огнем противника патроны на редут Дё-Мулен.

Под Тулоном Тереза была в первый раз ранена в левую грудь. К счастью, пуля попала в кожаный ремень ее патронной сумки, и пройди она сантиметром выше, история девушки-драгуна была бы закончена, толком не начавшись.

В 1794 году мадемуазель Сан-Жен начала служить в 15-м драгунском полку в Восточно- Пиренейской армии, воевавшей против испанцев. Ее так полюбили сослуживцы, что, когда Комитет общественного спасения принял решение убрать всех женщин из французской армии, офицеры написали петицию с просьбой сделать исключение для их Терезы, и героиня удивительным образом смогла остаться в армии.

После этого девушка-драгун отличилась тем, что одной из первых ворвалась в крепость Фигюйер, ходила в разведку, привела двоих пленных к генералу Ожеро, от которого в награду получила пистолет, спасла от верной смерти тяжело раненного в голову генерала Ноге, затем спасла тонущих в реке солдат-новобранцев. Под ней было убито две лошади: одна у Перпиньяна, другая — при осаде крепости Росас.

Началась вторая Итальянская кампания. Вместе с полком Терезу перевели в район Милана. Она геройски сражалась под Лоди, получила четыре сабельных удара у Савильяно и оказалась в австрийском плену. Находясь в плену, она случайно попала на глаза эрцгерцогу Карлу. Один из слуг эрцгерцога, тоже уроженец Бургундии, узнал ее и доложил, что она женщина. Австрийский командующий собрал офицеров своего штаба и воскликнул:

— Видели ли вы что-нибудь подобное? Женщина! На это способны только эти дьяволы-французы!

В результате в плену Тереза пробыла всего три недели, восхищенный эрцгерцог лично добился ее обмена.

После возвращения во Францию Тереза получила отпуск для лечения ран и обосновалась сначала в Монтелимаре, а затем в Шалонсюр-Сэне. Подлечившись, она вступила в 9-й драгунский полк, где полковником был Орас-Франсуа Себастьяни (впоследствии маршал Франции). Он взял 28-летнюю женщину под свою опеку, стал платить за ее жилье.

В Париже женщина-драгун затмила всех, приезжая на коне в замок Сен-Клу. Сама Жозефина завидовала ей, говоря: «Вы счастливая, вы не боитесь ни лошадей, ни пушек!» Поведение Терезы привлекло к себе внимание Первого консула, он вспомнил ее отвагу при осаде Тулона и пригласил ее на роль помощницы Жозефины. Но, несмотря на преимущества, которые давала эта должность, Тереза быстро оставила это скучное занятие, достойное, как она говорила, только белоручек. Через десять дней она уже снова была в своем 9-м драгунском полку.

Вскоре вновь начались боевые действия, и драгун Сан-Жен, покрытая порохом, приняла участие в Ульмской операции, затем в Аустерлицком сражении, затем в сражении при Йене. Получив тяжелую травму в Германии при падении лошади, Тереза Фигёр снова прибыла в Париж и разместилась в госпитале Шаритэ. Травма оказалась серьезной, и вне службы она провела почти восемнадцать месяцев.

В 1809 году Тереза отправилась в Испанию, где ее приписали к полку Молодой гвардии. Там она сражалась в районе Севильи и Бургоса, и там самым неожиданным образом завершилась ее военная карьера. Произошло это при следующих обстоятельствах: в конце июля 1812 года, находясь около Бургоса без сопровождения, Тереза была захвачена в плен отрядом знаменитого и кровожадного командира гверильясов Херонимо Мерино. Удивленный отвагой женщины- драгуна, он пожалел ее и приказал не трогать. Терезу не изнасиловали и не подвергли пыткам, а отправили в Лиссабон. Оттуда ее вместе с другими пленными вывезли в Англию. Через тридцать девять дней плавания Тереза благополучно прибыла в Лимингтон. В Англии она жила в деревушке Болдервуд, как военнопленной ей платили небольшое пособие, которого едва хватало на оплату жилья и на еду.

Будучи освобожденной в 1814 году после первого отречения императора, Тереза, несмотря на все усилия, не смогла принять участие в сражении при Ватерлоо. Началась скучная мирная жизнь: в 1815 году она стала владелицей маленького ресторанчика в Париже, а в 1818 году вышла замуж за Клемана Сюттера, тоже бывшего драгуна, чудом уцелевшего после похода в Россию. С ним она была знакома с детства. Через одиннадцать лет она овдовела. В 1842 году в Париже были опубликованы «Мемуары о кампаниях мадемуазель Терезы Фигёр, а ныне вдовы Сюттер, бывшего драгуна 15-го и 9-го полков», написанные по рассказам Терезы неким Сен-Жермен Ледюком, но это не принесло Терезе никакого дохода. Тереза Фигёр окончила жизнь в жалком приюте Пти-Менаж, где умерла 4 января 1861 года в возрасте 87 лет, одинокая, никому не нужная и так и не получившая никакой награды за многолетнюю и героическую службу императору.

А вот еще одна женщина, отличившаяся в ходе военных действий в этот период — Виржини Гекьер, родившаяся в деревушке Долемон, что около Лилля. В 1806 году она поступила на службу в 27-й линейный полк, выдав себя за своего младшего брата Жана-Батиста, попавшего в списки призывников, но по состоянию здоровья не способного перенести трудности армейской службы.

Долгое время Виржини скрывала свой пол и даже была произведена в сержанты. Особенно она отличилась в 1808 году во время похода наполеоновской армии генерала Жюно в Португалию. Командир 27-го линейного полка был ранен в бою. Худенький сержант (это была Виржини) закричал:

— А как же наш полковник, нужно найти его! Покажем врагам, где раки зимуют!

Потом она воевала в Австрии, в частности, принимала участие в сражении при Ваграме. Всего она прослужила в своем полку до 1812 года. После этого она из-за многочисленных ранений была отправлена домой. Умерла Виржини Гекьер в декабре 1867 года, не дожив всего 55 дней до своего столетия.

Йоанна Паславская родилась в 1772 году в Бердичеве в семье кавалерийского поручика Яна Паславского и его супруги Анны Пясецкой. В 1787 году, в возрасте 15 лет, она вышла замуж за секретаря Житомирского суда бывшего лейтенанта гвардии Яна Домославского. Но уже через три года она овдовела и вновь вышла замуж за чиновника Житомирского суда Мацея Зубра.

После создания Наполеоном Великого герцогства Варшавского в 1806 году Йоанна и ее муж распродали имущество и бежали с Волыни, управляемой Австрией, в Варшаву, чтобы поступить на военную службу. В конце 1808 года Мацей Зубр присоединился в чине капрала к 7-й роте 2-го батальона 2-го пехотного полка под командованием полковника Станислава Потоцкого, а Йоанна, по протекции мужа, скрыв свой пол, вступила в тот же полк простым солдатом.

В 1809 году она приняла участие в Галицийской кампании, получила боевое крещение в сражении с австрийцами 19 апреля при Рашине и особо отличилась в сражении 19 мая при Замостье, где во главе взвода солдат первой ворвалась в городские ворота, открыв путь основным силам. За храбрость она была представлена своим полковником к ордену Воинской доблести, но князь Юзеф Понятовский тогда не утвердил этого награждения, заменив его денежной премией.

После окончания кампании Йоанна присоединилась к 17-му пехотному полку полковника Хорновского, входившему в состав дивизии генерала Домбровского, где ее муж уже был лейтенантом.

Йоанну же произвели в сержанты (она стала первой женщиной- сержантом в истории польской армии).

Затем она принимала участие в кампании 1812 года в составе фузилерной роты капитана Грегожа Плюсинского, отличилась в бою против русских казаков при Быхове, за что по представлению генерала Жолтовского все же получила крест Воинской доблести, став, таким образом, одной из первых женщин, награжденных за отвагу в сражении.

Во время отступления Великой армии Йоанна отстала от полка, но сумела выбраться из России самостоятельно. Через несколько недель после того, как князь Понятовский в 1813 году оставил Краков, она присоединилась к польским войскам в Саксонии. Потом она безупречно служила вплоть до мирного соглашения в Фонтенбло в 1814 году, приняв участие в 17 сражениях и осадах.

После окончания боевых действий Йоанна вместе с мужем (он также воевал в России в составе польского корпуса, был произведен в капитаны и награжден орденом Почетного легиона) возвратилась в Польшу и проживала в Вилюне.

Умерла Йоанна Зубр во время эпидемии холеры 9 августа 1852 года.

Назовем также несколько имен из «другого лагеря», чтобы лишний раз подтвердить простую истину о том, что храбрость не знает границ.

Служить она стала в составе 5-й роты 3-го егерского батальона под командованием Фридриха-Людвига Яна и даже принимала участие в нескольких боевых столкновениях, а также в осаде крепости Юлих.

После того как 24 марта 1814 года «корпус свободы» Адольфа фон Лютцова получил приказ двигаться на территорию Франции, командир роты капитан Хельфенштрейт вдруг получил письмо от отца Анны, предпринимавшего усилия по поиску дочери. Офицер вызвал к себе Анну, и ей пришлось признаться в том, что и есть та самая разыскиваемая девушка. При этом она попросила разрешения остаться со своими боевыми товарищами, что ей и было позволено, учитывая отличные рекомендации, которые у нее имелись.

В результате летом 1814 года она принимала участие в параде в Берлине, где получила в подарок от принцессы Марианны Прусской драгоценный кубок. Известно также, что она встречалась с самим генерал-фельдмаршалом фон Блюхером и несколько месяцев находилась в центре всеобщего внимания в Берлине.

Потом друзья убедили ее отца простить беглянку, и в феврале 1815 года Анна вернулась в родной Бремен. Там она вышла замуж за Карла Люкса, а потом переехала в Гамбург, где и умерла 25 августа 1866 года. Ее муж умер намного раньше, в 1832 году, и последние годы она проживала в бедности. Лишь в 1860 году героиня была удостоена пенсии в 150 флоринов от сената города Бремена.

Умерла Анна Люринг в возрасте 70 лет, и ее похоронили на евангелистском кладбище Гамбург-Горн.

Стала известной и еще одна прусская женщина-солдат. Ее звали Мария-Христиана-Элеонора Прохазка. Она родилась 11 марта 1785 года в Потсдаме в семье унтер-офицера военного оркестра гренадерского полка прусской гвардии. После смерти матери в 1794 году она воспитывалась в приюте для сирот военных, а затем служила домашней прислугой.

16 сентября 1813 года она получила тяжелое ранение картечью в бедро в сражении при Гёрде.

— Герр лейтенант, я девушка! — с таким возгласом упал раненый прусский егерь Август Ренц.

Товарищи по оружию, захватившие французскую батарею, возможно, не придали бы значения услышанному, если бы не врач, подбежавший к раненому. Он был изумлен, когда, делая перевязку, обнаружил, что молоденький егерь на самом деле переодетая девица!

Отправленная для лечения в Данненберг, Элеонора Прохазка скончалась от заражения крови 5 октября 1813 года. Ей было всего 28 лет, и через два дня ее похоронили со всеми воинскими почестями.

Ее командир, лейтенант Отто Пройсе, позднее вспоминал: «Мы стояли в Зандау, что на Эльбе. Там к нашей роте присоединился егерь Ренц — как оказалось позднее, девушка по имени Прохазка. Он стал фланговым <...> Нам как раз доставили английские ботинки, все слишком большие для него, и я был вынужден заказать ему пару по мерке. Его язык не был особенно изящен, так что никто не мог заподозрить в нем девушку. Впрочем, он превосходно готовил на бивуаках. А вот ведь — храбрецом оказался...»

Ее памяти посвящал стихи поэт Фридрих Рюккерт, а Бетховен написал о ней пьесу на либретто Дункера.

Россия тех времен также дала нам известную женщину-воительницу, которую звали Надежда Андреевна Дурова.

Родилась она в Херсоне в сентябре 1790 года в семье гусарского ротмистра Андрея Васильевича Дурова. Отец ее в Малороссии женился на известной красавице. Сделал он это против воли ее родителей, и первым плодом их брака стала дочь Надежда, которая с самого рождения была не любима матерью, желавшей иметь не дочь, а сына, и эта нелюбовь дошла до того, что отец, видя слишком уж неласковое обращение жены, вынужден был поручить воспитание 8-месячной Нади пожилому гусару Астахову, который, кроме военного дела, ничего толком не знал и не умел. Под надзором и попечениями этого доброго усача, который нежно полюбил вверенное ему дитя, она оставалась до самого выхода отца в отставку, то есть почти до пятилетнего возраста. В результате Астахов научил ее ездить на лошади, давал играть с пистолетом и саблей, выучил командным словам и, таким образом, развил в ней воинственные наклонности.

Позднее она написала: «Седло было моей первой колыбелью, а лошадь, оружие и полковая музыка — первыми забавами».

В 1789 году Андрей Васильевич оставил военную службу и со всей семьей поселился в Сарапуле, где выхлопотал себе должность городничего. Потеряв своего любимого гусара-няню, Надя не перестала мечтать о военных подвигах. Она не покинула своих занятий и игр, к которым привыкла в лагере, и тем самым беспрестанно навлекала на себя гнев матери, заставлявшей ее целыми днями сидеть за шитьем или кружевами. Но ни строгий надзор, ни даже частые наказания не имели успеха, и Надя продолжала по-прежнему потихоньку играть оружием.

Когда ей исполнилось 12 лет, отец купил черкесского жеребца, выездил его, назвал Алкидом и подарил дочери. Девочка полюбила коня и приучила его к себе.

Желая побыстрее освободиться от материнской опеки, Надежда охотно дала согласие, когда ей сделал предложение мелкий сарапульский чиновник Чернов. Через некоторое время она родила сына Ивана,, но через год ушла от мужа и вернулась в родительский дом. Что послужило тому причиной, неизвестно. Дурова, впоследствии подробно описывая свою жизнь, ни словом не обмолвилась о муже и сыне.

Итак, освобождение путем замужества не удалось. Женская участь рисовалась ей в самых мрачных тонах. А причины всех своих несчастий она видела в принадлежности к женскому полу. Размышляя, она пришла к решению отныне выдавать себя за мужчину и пойти на военную службу в кавалерию, ведь ни о каком другом роде деятельности она не имела ни малейшего представления.

Конечно, тут сыграли свою роль и патриотические порывы, и традиции семьи, и свойства характера. Шел 1806 год. Наполеон, разбив союзные русско-австрийские войска, готовился к завоеванию России. «Воинственный жар с неимоверною силою запылал в душе моей, — вспоминала Дурова, — я твердо решила сделаться воином, быть сыном для отца своего и навсегда отделаться от пола своего».

7 сентября 1806 года Дурова, переодевшись в мужской казачий костюм, ночью со своим Алкидом ушла из дома и, выдав себя за дворянина, желающего вопреки родительской воле поступить на военную службу, присоединилась к казачьему полку, чтобы с ним дойти до места размещения регулярных войск.

Произошло это следующим образом. Казачьему полку, стоявшему в том городе, где жили ее родители, был объявлен поход, и он выступил, а Надежда, узнав об этом, оделась в казачий чекмень, остригла волосы и, взяв все необходимое, тайно покинула родительский дом.

Она на своем любимце Алкиде поскакала по направлению, по которому пошел полк, и догнала его на рассвете. Явившись к полковнику, она выдала себя за сына одного из местных помещиков, желающего поступить на военную службу. Полковник, по тогдашним правилам, не имевший права принять ее в казачий полк, дозволил, однако, следовать за ним на Дон.

Назвалась она Александром Соколовым. Под этим именем, дойдя с казаками до Гродно, она завербовалась в Коннопольский уланский полк. Счастье переполняло ее:

«Итак, я на воле! Свободна! Независима! Я взяла мне принадлежащее, мою свободу!»

В начале мая полк выступил в поход. Впервые в крупном сражении Дурова в составе Коннопольского уланского полка участвовала 22 мая 1807 года и сразу же отличилась. Надежда, исполненная отваги, присоединялась к каждому атаковавшему эскадрону, за что ей крепко влетело от командира. Но душа рвалась в бой. Страха не было.

После похода Надежда написала письмо отцу, в котором сообщала, где она и под каким именем находится, умоляла простить побег, «дать благословение и позволить идти путем, необходимым для моего счастия». Ответом на письмо дочери было прошение, поданное Андреем Васильевичем царю с просьбой разыскать дочь и вернуть домой.

Надежда Андреевна (или Александров) находилась в Мариупольских гусарах до 1811 года, а потом, по своей просьбе, была переведена в Литовский уланский полк. В своих воспоминаниях она объяснила свой поступок тем, что дочь полковника их полка влюбилась в нее и она не захотела ставить девушку в неловкое положение.

Отечественную войну 1812 года Дурова встретила в чине подпоручика, но вскоре была произведена в поручики за боевые заслуги — ее храбрость не знала границ.

В Бородинском сражении Дурова командовала эскадроном улан. В разгар сражения она была контужена пролетавшим ядром. Левая нога на глазах распухала и чернела, боль была нестерпимой. Но Надежда, столько раз побывавшая в схватках и битвах, не желала уступать этой боли и вернулась в строй. И только в конце дня, совершенно обессилевшая, она сошла с коня и впервые за шесть лет воинской службы добровольно отправилась в столь презираемый ею обоз. Однако уже через два дня она снова была в своем полку.

Ни разу не пожалела Надежда о своем выборе. «Я люблю воинское ремесло со дня моего рождения, — писала она в те дни, — и считаю звание воина благороднейшим из всех и единственным, в котором нельзя предполагать никаких пороков, потому что неустрашимость есть первое и необходимое качество воина; с неустрашимостью неразлучно величие души, и при соединении этих двух великих достоинств нет места порокам или низким страстям».

Дурова слыла столь отличным офицером, что была удостоена чести быть адъютантом главнокомандующего М. И. Кутузова. Потом она была отправлена в отпуск к отцу.

Между тем в армии потихоньку стал распространяться слух о существовании женщины-офицера. Дурова писала:

«Все говорят об этом, но никто ничего не знает; все считают возможным, но никто не верит; мне не один раз уже рассказывали собственную мою историю со всеми возможными искажениями: один описывал меня красавицею, другой уродом, третий старухою, четвертый давал мне гигантский рост и зверскую наружность. Судя по этим описаниям, я могла б быть уверенною, что никогда ничьи подозрения не остановятся на мне, если б не одно обстоятельство: мне полагалось носить усы, а их нет и, разумеется, не будет... Часто уже смеются мне, говоря: “А что, брат, когда мы дождемся твоих усов? Уж не лапландец ли ты?”»

В мае 1813 года Дурова снова возвратилась к своему полку и отправилась с ним за границу, участвовала в разных стычках и успела несколько раз отличиться храбростью. По возвращении победоносных войск в Россию кавалерист-девица еще несколько лет продолжала службу, но потом слабое здоровье отца, его просьбы и расстроенное состояние его дел заставили ее выйти в отставку с чином штабс-ротмистра и пенсионом.

Произошло это в 1816 году, но, даже оставив военную службу, она не сняла военного мундира и не отказалась от мужской роли, взятой на себя много лет назад. Даже с людьми, которые знали ее с детства, она по привычке, ставшей уже натурой, говорила от мужского имени.

Женские манеры были забыты ею навсегда, женские платья вызывали у нее лишь эстетические чувства. «Я люблю смотреть на дамские наряды, — признавалась она, — но ни за какие сокровища не надела бы их на себя: мой уланский колет лучше! По крайней мере, он мне более к лицу, а ведь это, говорят, условие хорошего вкуса: одеваться к лицу».

Несколько лет Дурова прожила в Петербурге, год — на Украине у родных, затем вернулась в Сарапул к отцу, занимавшему должность городничего. После его смерти должность перешла к сыну Василию Андреевичу, переведенному вскоре на ту же должность в Елабугу.

Вместе с братом переехала и Надежда. В Елабуге, томясь от скуки, от нечего делать она стала перебирать записи, которые вела всю жизнь, и пришла к мысли составить из них литературную автобиографию.

Брат Дуровой был знаком с Пушкиным и убедил сестру послать ему свои произведения. Великий поэт, прочитав «Записки», присланные Дуровой, признал за ней недюжинный литературный талант. Ее сочинения так ему понравились, что он даже пожелал быть их издателем. «За успех, кажется, можно ручаться, — писал он, — судьба автора так любопытна, так известна и так таинственна...»

Дурова приехала в Петербург. Первая ее встреча с Пушкиным была знаменательна одним курьезом. Александр Сергеевич, похвалив ее литературные труды, наговорив ей массу любезностей, наклонился и поцеловал ей ручку. Дурова от неожиданности покраснела, поспешно выхватила руку и воскликнула:

— Ах, боже мой! Я так давно отвык от этого!

Записки, с которыми впервые познакомил публику Пушкин через отрывки, которые он поместил в своем журнале «Современник», имели необыкновенный успех. Точнее, они взбудоражили все общество. Каждый желал познакомиться с этой легендарной личностью. Все взахлеб читали ее произведения: вслед за первой книгой Дурова написала и издала «Повести и рассказы» в четырех томах.

Однако постепенно избалованное светское общество стало терять интерес к Дуровой и её трудам. Она окончательно уехала в Елабугу и стала жить там безвыездно, ходатайствуя перед местными властями за всех, кто обращался к ней за помощью, превратив свой дом в приют для брошенных и увечных животных.

Умерла Надежда Дурова 2 апреля 1866 года. Она завещала называть себя при отпевании Александром Андреевичем Александровым, именем, которого она сама добилась для себя и под которым прожила всю жизнь. Но священник не решился нарушать церковные правила и отпевал ее по имени, данному ей при крещении.

Хоронили Дурову с воинскими почестями. Перед гробом офицер местного гарнизона нес на бархатной подушке ее Георгиевский крест — первый и пока единственный раз со времени учреждения этого главного воинского ордена России им была награждена женщина.

Родилась она в семье военного, мать потеряла в младенчестве, а отец воспитывал ее наравне е сыном. Под надзором отца она научилась управляться с оружием и лихо скакать на лошади. Свой боевой путь она начала еще у А. В. Суворова, и можно даже предполагать, что Дурова слышала о Тихомировой и намеренно пошла ее дорогой.

История Тихомировой похожа на легенду. Оставшись сиротой, она решила поступить в Белозерский мушкетерский полк по документам своего рано умершего брата, на которого была очень похожа. Девушка отрезала себе косы, облачилась в гвардейскую форму и явилась с документами брата в полк. И уловка удалась. Александра исправно несла воинскую службу и дослужилась до чина капитана, командира роты.

Она умела найти ключик к сердцам солдат, и те платили ей взаимностью — говорили, что «все вместе и каждый розно готовы умереть за такого начальника, который учил, но никогда не обижал».

Во время военных действий в 1807 году в одном из боев «капитан Тихомиров» повел свою роту в контратаку, был ранен, но остался в строю.

В сражении при Прейсиш-Эйлау 27 января (8 февраля) 1807 года эта храбрая женщина погибла.

«Сражение кончилось со славою, — рассказывали потом солдаты, — но в нашей роте никто не чувствовал следов радости: из глаз каждого солдата капали слезы, и каждый вдруг увидел себя как бы круглым сиротою. Офицеры плакали вместе с нами, и сам полковник громогласно сказал, что он лишился лучшего сотрудника, полезнейшего службе офицера, испытанного друга солдат».

Тайну погибшей открыл полковой священник, соборовавший ее. Все были, конечно же, изумлены. И тогда полковник сказал:

— Стоит заметить, что если мы отдавали полную справедливость неустрашимости и быстроте, с какими к опасностям и славе, как орел, летал наш капитан Тихомиров, то что же должны сказать о девице Тихомировой? И можно ли после этого гордиться нам храбростью?..

В своем завещании Александра Матвеевна подтвердила, что является дочерью майора Тихомирова, и завещала все свои личные сбережения передать на нужды своей роты. Она так

и написала: по 250 рублей «в каждое капральство роты, которой я имела честь командовать», и 200 рублей — «в награду людей, употребивших труд свой при моем погребении».

Борец за независимость Венесуэлы Барбара де Ла Торре дель Коррал, более известная как Барбарита, или Амазонка из Трухильо, родилась 4 декабря 1790 года в Трухильо в семье будущего полковника армии патриотов Висенте де Ла Торре и его супруги Мануэлы Гутьеррес дель Коррал. Она была их старшей дочерью.

С 1806 года борьбой за независимость Венесуэлы от Испании руководил Франсиско де Миранда. В апреле 1810 года вспыхнуло восстание в Каракасе, и к власти пришла Верховная правительственная хунта. 2 марта 1811 года открылся Национальный конгресс, который, отбросив всякую видимость лояльности испанской короне, официально провозгласил независимость. Произошло это 5 июля 1811 года. К тому времени большая часть Венесуэлы была освобождена от испанцев, но некоторые провинции еще продолжали оставаться под контролем колониальных властей. Между тем каракасская хунта не вела решительной борьбы с колонизаторами, а отдельные ее члены были даже готовы к соглашению с ними. В противовес этой соглашательской позиции действовал Франсиско де Миранда и молодой офицер Симон Боливар.

Как бы то ни было, первая попытка обретения независимости окончилась поражением в июле 1812 года, когда испанские войска начали восстанавливать свое господство над Венесуэлой. Поражению в немалой степени способствовало случившееся в стране в марте 1812 года сильное землетрясение, после чего духовенство не замедлило объявить это Божьей карой за неподчинение законным властям. Франсиско де Миранда попытался вести переговоры о мире с испанским командованием, но попал в плен и был увезен в Испанию, где умер в тюрьме.

После этого борьбу возглавил Симон Боливар, который захватил Каракас в начале августа 1813 года. С освобождением столицы была создана вторая Венесуэльская республика во главе с Боливаром, которого тут же провозгласили главнокомандующим, присвоив ему почетное звание «Освободитель Венесуэлы».

Испанское господство в Венесуэле было восстановлено после прибытия туда крупных испанских сил в 1815 году. В результате Симон Боливар, который не мог противостоять мощной испанской армии, отбыл на Гаити.

С началом борьбы за освобождение провинции Трухильо юная Барбара де Ла Торре дель Коррал присоединилась к отряду своего отца и принимала участие в боях при Эль-Ченизо, Эль-Дивидиве и Монай-и-Моначито. Отличилась она и в неудачном для патриотов сражении 1 августа 1812 года против королевских войск губернатора Франциско Фариаса при Агуа-Санте, и при отступлении к Сабане-де-Мендоза.

Затем Барбарита, находясь под командованием отца, принимала участие в партизанской войне против испанцев.

15 июня 1813 года она присутствовала при церемонии провозглашения войны до смертельного конца.

В 1814 году, во втором сражении при Агуа-Санта, она попала в плен к испанцам, после чего губернатор Фариас предложил полковнику де Ла Торре сдаться в обмен на жизнь его дочери. Тот сдался и был расстрелян 24 декабря 1815 года на центральной площади Трухильо.

После гибели отца Барбарита сама возглавила партизанскую войну. Она сражалась при Лос-Амадорес, Ла-Чебите, Эль-Чекионе, Эль- Ченизо и во многих других местах. А осенью 1817 года она была захвачена отрядом Хуана де Лос Рейес Варгаса. Ее жестоко избили, изнасиловали, а затем убили 1 ноября 1817 года. Ей было всего 26 лет. Это была красивая молодая женщина невысокого роста, с каштановыми волосами и черными глазами. В момент гибели она имела чин полковника, а посмертно ее вскоре произвели в генералы.

Следует отметить, что Барбарита состояла в браке с Антонио Гильеном, от которого имела сыновей Луиса Гильермо и Рамона Мигеля.