14 ноября 1868 года во Дворце правосудия в Париже шел суд над республиканцем Делесклюзом. Его молодой защитник произнес тогда блестящую речь, и зал взорвался аплодисментами. Среди тех, кто, стоя, кричал «браво», были две женщины, не знакомые друг с другом, но одинаково покоренные молодым адвокатом. Обе влюбились в защитника, чье имя — Леон Гамбетта — вскоре стало известно всей Франции.

Одну из этих женщин, изящную блондинку, звали Мари Мерсманс. Ей было 48 лет. Ее соперница Леони — невысокая брюнетка с огромными голубыми глазами, тщетно пытавшаяся спрятать под напускной скромностью глубокую чувственность натуры, родилась 6 ноября 1838 года в Париже. Ее дед, Якоб Леон, женился на мулатке с острова Морис, и она являла собой причудливое и обворожительное сочетание еврейской и негроидной крови. В 1864 году Леони познакомилась с 45-летним Альфредом Ирвуа, главным полицейским инспектором императорской резиденции, и стала его любовницей. Через год она родила очаровательного малыша, которого на протяжении всей своей жизни выдавала за своего племянника.

Леони явилась во Дворец правосудия и выразила Гамбетте свое восхищение его речью. Он равнодушно поблагодарил ее и присоединился к стоявшим в отдалении друзьям.

Мари Мерсманс, со своей стороны, предприняла более откровенную атаку. Она пришла на улицу Бонапарта, где жил адвокат, под тем предлогом, что ищет защитника для процесса в суде, была принята, пустила в ход все свое обаяние и в конце концов очаровала толстяка Гамбетту.

Но Леони не теряла надежды обратить на себя внимание защитника. Через три года Гамбетта поссорился с Мари и потому был любезен с ее соперницей. Он пригляделся к Леони повнимательнее и нашел ее прелестной.

Леони Леон, креолка, была наделена бурным темпераментом, и именно чувственность стала стержнем их отношений, хотя сама Леони настаивала на том, что их связь была чисто духовной, интеллектуальной.

Весну и лето 1872 года Гамбетта провел, разрываясь между двумя женщинами, перебегая с улицы Бонапарта на улицу Рокепин, поочередно опаляя любовниц жаром своих чувств. Но однажды вечером Леони решилась на проказы, которые даже умудренным авторам индийского трактата о любви «Камасутра» показались бы слишком смелыми. Толстяк Гамбетта был покорен и через несколько дней расстался с Мари. Отныне сердце Гамбетты принадлежало лишь мадемуазель Леон и Республике.

Понемногу Гамбетта все больше влюблялся в эту женщину, пытавшуюся сделать из него джентльмена. Он писал ей: «Ты для меня — самая мудрая и надежная советчица, моя муза, вдохновительница, тебе я обязан своими самыми удачными шагами... Мое чувство к тебе больше, чем любовь, — я слушаюсь тебя». Гамбетта целиком положился на свою мудрую любовницу. Он даже стал воспринимать ее как свой талисман.

Впрочем, Гамбетта не только «изо всех сил» прижимал Леони Леон к груди. Иногда он бил ее по причине ревности. За один неосторожный взгляд в сторону полицейского или охранника из палаты депутатов он осыпал ее пощечинами и тумаками.

Однажды, после особенно тяжелой сцены, он выбежал на улицу в нижнем белье, растолкал кучера, сел в экипаж и, плача и причитая, отправился к себе. На следующий день он, чтобы вымолить прощение, заказал золотую копию кольца, подаренного Людовиком своей жене Маргарите Провансальской, и преподнес его Леони. На внутренней поверхности кольца было выгравировано любовное посвящение.

Леони, надев кольцо, подумала о том, что было бы вполне естественно вступить с Гамбеттой в брак. Гамбетта побледнел, когда услышал о женитьбе, его руки дрожали, теребя бороду, он съежился, теряя весь свой апломб.

Леони, видя его замешательство, отступила. В конце концов ей стало жалко его, и она смирилась со своим положением, с тем, что ее имя шепотом произносится в гостиных и что газетчики скромно умалчивают о ней или прячут ее за инициалами.

В июле 1878-го Гамбетта, сбежав из Парижа, снял в Жарди, на территории общины Виль-д’Аврей, в поместье, где жил когда-то Бальзак, домик садовника и поселился в нем. Леони Леон приехала к нему. Они намеревались жить вместе открыто, ни от кого не прячась. Целый день они бродили по лесам и, не стесняясь сельских сторожей, проводили время в упражнениях, относящихся скорее к курсу «Камасутры», чем к рекомендациям по сбору ягод.

В конце концов, видя нежность, заботливость Леони, Гамбетта решил жениться на ней. В 1879 году, на вершине своей политической карьеры, он сделал ей предложение. Леони, которая когда-то мечтала о браке, отказала ему.

Позже, вспоминая о том периоде жизни, Леони Леон писала: «Я все время вижу перед собой бедного Гамбетту — он стоит на коленях, в слезах, в сотый раз умоляя меня выйти за него замуж. А я, одержимая гордыней и страхом перед кампанией, которая могла бы подняться против него в газетах, снова и снова отказываю, откладываю решение. День свадьбы так и не наступил».

Одно событие заставило Леони изменить свое отношение к предложению Гамбетты: у него умерла мать. Видя горе возлюбленного, Леони пожалела его. Как-то вечером она пришла к нему и сказала, что согласна стать его женой.

Гамбетта, плача, обнял ее. И, поскольку он не мог упустить случай произнести красивую фразу, воскликнул: «Любимая, у меня кружится голова, ибо я на вершине блаженства!»

Но незадолго до венчания, 27 ноября 1882 года, чистя дуэльный пистолет, Гамбетта легко ранил себя в руку. Несмотря на то что рана заживала быстро, доктора прописали ему постельный режим. Через несколько недель неподвижного лежания у Гамбетты воспалился кишечник.

31 декабря в десять часов сорок пять минут вечера Гамбетта умер с именем Леони на устах.

Многое в биографии Леони Леон окутано тайной. О ней ходили самые разные слухи. Ее обвиняли в том, что она не только была возлюбленной полицейского Гирвуа, но и сама оказывала услуги полиции и что ей было поручено шпионить за Гамбеттой. Те, кто придерживался такой гипотезы, именно этим фактом объясняли упорство, с которым она добивалась расположения Гамбетты. И только потом, как в каком- нибудь душещипательном романе, Леони влюбилась в того, за кем шпионила по заданию полиции.

Вполне можно понять тех авторов, которые, ознакомившись с ее письмами, относящимися к началу 1878 года, стали подозревать любовницу Гамбетты в том, что она получала жалованье от Бисмарка.

В 1907 году стало известно, что мадемуазель Леон Леони до самой смерти получала ежегодно 12 тысяч франков, сумму, которую ей выделил специальный фонд при Министерстве внутренних дел. Была ли это плата за услуги, которые она когда-то оказывала полиции? Трудно не согласиться с Марселем Буше: «Гамбетта, сам того не подозревая, делил постель с самой удивительной и загадочной женщиной XIX века».