Детство ее протекало в замкнутой аристократической среде российской столицы. В 19-летнем возрасте, подобно многим русским девушкам той поры, лишенным возможности получить образование в России, Лу уехала в Западную Европу; недолгое время она посещала лекции в Цюрихском университете. Ее особенно привлекали религиозная философия и психология.

Весной 1882 года в Риме через писательницу Мальвиду фон Мейзенбург Лу познакомилась с Фридрихом Ницше. Лу Саломэ был 21 год (Ницше — уже около 40), и в путешествии по Европе ее сопровождала матушка, которая следила не столько за дочерью, чей вольный нрав не терпел ни малейшего надзора, сколько за ее гардеробом. А также за инкрустированным слоновой костью дорожным сундучком с книгами, среди которых были и сочинения Фридриха Ницше.

«То, что я желаю сейчас, — писал Ницше Мейзенбург, — так это прежде всего хорошую жену, тогда я получу от жизни все, что желал бы от нее, а остальное уже мое дело».

«Я понял, что единственное, что люди уважают и пред чем преклоняются, — это вполне благородный поступок. Никогда никакой сделки со своей совестью».

У растроганной Лу блестели глаза. Она тоже жаждала благородного поступка, она тоже не терпела сделок с совестью — словом, она хотела увидеть Ницше, и чем раньше, тем лучше.

В апреле 1882 года, откликаясь на настоятельные призывы Мейзенбург, Ницше прибыл в Рим. Со всевозрастающим интересом выслушал ее подробнейший рассказ о необыкновенном существе из России и на другое утро дисциплинированно явился в указанный час в собор Св. Петра.

Разочарование не постигло философа. «Ее острый ум напоминает зрение орла, — восторженно писал он другу, — ее душа смела, как лев, а между тем это чрезвычайно женственное дитя...»

С легким сердцем — легким, радостным и полным надежд — он отправился за ней из Рима в швейцарский город Люцерн.

Она ехала с матерью, а он — со своим старинным приятелем Паулем Рэ, тоже, между прочим, неравнодушным к «молодой русской». Классический треугольник? Ницше умудрился наполнить банальную схему новым содержанием. Он поручил объясниться от своего имени... Паулю Рэ. Да-да, влюбленному Паулю Рэ, пусть он предложит от его, Ницше, имени руку и сердце, сам же соискатель сбежал на всякий случай в Базель, где и стал дожидаться решения своей участи. Ему отказали, предложив дружбу.

Наскоро собравшись, Ницше отправился в Люцерн и здесь уже сам, без посредника повторил свое предложение. Снова отказ! На сей раз он был смягчен приглашением сопровождать ее — в качестве друга — в очередном путешествии. Уязвленный, потрясенный, растерянный Ницше от этой высокой чести уклонился — пусть сопровождает Пауль Рэ! — и уехал на родину, в Германию.

Да, она по-прежнему не желала стать его женой, но она всем сердцем жалела его, она от всего сердца восхищалась им. Тогда-то и был ею написан в едином порыве тот самый «Гимн к жизни», который Ницше — а гимн был посвящен именно ему — переложил на музыку.

«Это самая умная женщина в мире», — завороженно констатировал он и для большей наглядности жирно подчеркнул эту фразу.

Позднее Лу опубликовала книгу «Фридрих Ницше в своих произведениях» (1894) — одну из первых о философе.

В 1886 году Лу Саломэ вышла замуж за Карла Фридриха Андреаса, 40-летнего профессора-ираниста, человека с удивительной судьбой (достаточно сказать, что его отец был армянским князем). Присоединив его фамилию к своей, Лу мирно прожила с Андреасом до самой его смерти в 1930 году. Странность этого брака — в нем, несмотря на духовную близость и взаимное уважение, отсутствовали супружеские отношения — до сих пор вызывает недоумение и порождает разного рода домыслы.

Весной 1897 года в Мюнхене среди поклонников Лу, коими она всегда и всюду была окружена, появился еще один: молодой, в то время мало кому известный поэт Рене Мария Рильке. Вскоре Лу стала его возлюбленной. Встреча с Лу была огромйым, вероятно, главным событием в жизни Рильке. Превосходившая его не только жизненным опытом, но и волевым характером, духовной зрелостью, целеустремленностью своих занятий, Лу Андреас-Саломэ решающим образом помогла ему в те годы найти свой собственный путь в искусстве. Именно она посоветовала поэту изменить данное ему при рождении имя Рене на более «мужественное» — Райнер.

Она читала и критически разбирала его ранние произведения. Благодаря Лу Андреас-Саломэ Рильке страстно увлекся Россией, ее историей, языком и культурой. Вместе с Лу он дважды приезжал в Россию, посетил Москву и Петербург, побывал у Толстого в Ясной Поляне, совершил путешествие на Украину и по приволжским городам, обзавелся русскими знакомыми и друзьями. Встреча с Россией потрясла Рильке; до конца своей жизни он остался убежденным русофилом.

В начале 1901 года между Лу и Рильке произошел разрыв. Желая избавить поэта от своей опеки и дать ему возможность свободного творческого развития, Лу отлучила его от себя, просила не писать ей, «разве что в минуту крайней необходимости». Пути их разошлись. Через несколько месяцев после этого Рильке женился на Кларе Вестхоф, затем надолго уехал в Париж, где сблизился с Роденом. Начались его многолетние скитания по городам и странам Западной Европы. А Лу вместе с мужем переехала в Геттинген; этот город стал ее основным местожительством. Здесь она и умерла в 1937 году.

Почти до самой смерти она продолжала писать: стихи, романы, эссе, теоретические статьи, мемуары (в том числе — книгу воспоминаний о Рильке, изданную в 1928 году). Нельзя не упомянуть и о том, что уже в «геттингенский» период Андреас-Саломэ всерьез увлеклась психоанализом и со временем получила известность как одна из сторонниц Зигмунда Фрейда, с которым ее связывала и личная дружба.

В июне 1903 года в Париже, страдая в безвыходном одиночестве, Рильке нарушил наложенный Лу запрет и возобновил свое общение с ней. Он по-прежнему испытывал к Лу исключительное доверие. Лу осталась для него единственным человеком, способным, как верилось поэту, понять оттенки его внутреннего состояния. Она, как и раньше, олицетворяла для него Россию, его «духовную родину».