Ее отец бросил свою семью на произвол судьбы и снова вспомнил о своей младшей дочери лишь тогда, когда имя Кристины запестрело на страницах газет и стало известно, что к ней привалило богатство. Свои юные годы Кристина Килер провела в вагончике, сколоченном из досок ее отчимом, не имевшим средств снять нормальное жилье. А если ему и удавалось иногда подработать, он охотнее нес деньги в трактир, чем домой.

Через Врэйсбери, где жила Кристина, с давних пор пролегала дорога Б-376, по которой в конце недели проносились к находившимся милях в пяти оттуда замкам Виндзор и Кливден элегантные роллс-ройсы и спортивные «Ягуары». Она завела первые знакомства с владельцами машин, не без удовольствия посматривавшими на красивую, рано созревшую девушку. Однако свой путь вверх — или вниз, кто как считает, — она проделала на быстроходном «Ягуаре», мчавшемся прямо в замок Кливден. Ей пришлось, начиная с азов, обучаться своему ремеслу.

По соседству с Врэйсбери находился военный аэродром с расквартированной на нем эскадрильей американских бомбардировщиков. Здесь Кристина впервые узнала, что с помощью красивого личика, хорошей фигурки и приветливого обхождения с мужчинами можно за один вечер заработать больше, чем если целую неделю копать и грузить гравий в карьерах Врэйсбери. К тому времени, когда мать сообразила, откуда у Кристины модные ботинки, дорогие нейлоновые чулки и черное белье, где проводит она вечера, а иногда и ночи, упреки и побои были уже бессильны что-либо изменить.

Уйдя из дома, она обосновалась в лондонском Сохо в качестве одной из «герлс» третьесортного кабаре с пивным баром. В 16 лет она была девицей легкого поведения, доступной каждому, кто был готов уплатить два фунта за проведенную с ней ночь.

Когда ей исполнилось 17 лет, произошло событие, которое могло бы, пожалуй, изменить ее жизнь. У нее родился ребенок, но он умер через шесть дней.

В том же году произошло еще одно важное для нее событие. Ее открыл фотограф, снимавший хорошеньких девушек для соответствующих журналов. Один такой лондонский журнал даже поместил ее цветное фото на обложке.

Затем она получила предложение от нескольких почтенных лондонских клубов и приняла самое выгодное из них. За 15 фунтов в неделю она стала работать в кабаре при широко известном клубе «Мюррей» на Бик-стрит. В воздушном, украшенном блестками наряде она проделывала на маленькой сцене несколько ритмических движений, после чего по приглашению кого-нибудь из посетителей подсаживалась к его столику.

Однажды обер-кельнер передал ей такое предложение от Петера Рахманна. Он был одним из самых богатых и одновременно самых темных лондонских дельцов.

Почти 40-летнюю разницу в возрасте между собой и Кристиной и свою малопривлекательную наружность — Рахманн был низеньким, толстым и уродливым, как сказочный гном, — он постарался компенсировать весьма щедрыми подарками. Он снял для Кристины превосходную квартиру по соседству с собственной виллой, купил ей норковое манто, драгоценности, наряды и, конечно, спортивный автомобиль.

И все же Кристина только несколько месяцев терпела связь с выскочкой-миллионером, а затем отослала ему ключи от квартиры и от машины, драгоценности, норку и наряды. Вся роскошь, какой он ее окружил, не могла изменить тот факт, что он всего лишь король трущоб, человек низкого общественного положения. Она же мечтала о социальном взлете, и для этого ей требовалось иное общество.

В это время в жизнь ее вошел Стивен Уорд. Приглашение от Стивена Уорда Кристина Килер получила обычным путем, через обер-кельнера, но несколько написанных на визитной карточке слов — «Я хотел бы поговорить с Вами по делу» — показывали, что Уорд предлагает ей не обычное приключение. А когда Кристина подошла к его столику, он без долгих предисловий предложил: «Здесь не место для вас. Если хотите, я помогу вам достигнуть большего. Если вы доверитесь мне, я введу вас в высшие круги английского общества».

Он был недурен собой, имел хорошие манеры, деньги, белый спортивный автомобиль и действительно водил близкое знакомство с великим множеством титулованных и знатных особ, называвших его своим другом.

Человеком, открывшим его и протежировавшим ему, оказался сэр Уинстон Черчилль. Он уже в последние годы войны пользовался услугами Уорда как массажиста, а в 1947 году помог ему стать членом Королевского британского общества хиропрактиков. Так Уорд сделался придворным королевским массажистом.

Уинстон Черчилль, страстный художник-любитель, открыл у Стивена Томаса Уорда еще один талант — умение с редкостной быстротой и поразительным сходством рисовать портреты. По ходатайству сэра Уинстона, который первым позировал Уорду, тот получил в дальнейшем возможность украсить свою тетрадь портретами членов королевской семьи и членов правительства, аристократов и знаменитых артистов, благодаря чему завязал с ними личные контакты.

Таким образом, обещая Кристине Килер ввести ее в высшие круги английского общества, Уорд сулил ей отнюдь не воздушные замки. И она это почувствовала. В тот же вечер, отказавшись от ангажемента в кабаре, она, выполняя желание массажиста, переехала к нему на квартиру.

Самым, пожалуй, удивительным в их отношениях было то, что повеса не прикоснулся к рыжеватой врэйсберийской красавице, не сделал ее своей любовницей, хотя она несколько месяцев жила у него. Подобно тому как профессор Хиггинс в «Пигмалионе» Бернарда Шоу превращал цветочницу Элизу Дулиттл в даму из общества, Уорд обучал Кристину Килер светским манерам: бился над ее речью, пока она окончательно не избавилась от своего ужасного акцента кокни,

точно театральный режиссер, проходил с ней роль, которую ей предстояло играть на празднествах в замке Кливден. Это была всего лишь роль девицы легкого поведения, но Кристина должна была добиться совершенства.

Кристина Килер оказалась способной ученицей, доказательством чего служат многие знатные любовники, плененные ею в последующие годы. Среди них лорд Астор, киноактеры Дуглас Фэрбенкс-младший, Алек Гиннес, Марлон Брандо и, наконец, британский военный министр Джон Денис Профюмо и советский военно-морской атташе СССР в Лондоне Евгений Иванов.